09/07/2024
Итоги второго тура парламентских выборов во Франции многих удивили – по сравнению с первым туром кардинально сменился лидер, и вместо правой партии Марин Ле Пен победу одержал левый альянс. Однако сенсацией это назвать сложно: учитывая особенности мажоритарной двухтуровой системы, это был один из возможных вариантов. Победитель первого тура может потерпеть неудачу во втором, если против него объединяются основные соперники. Ставка Эмманюэля Макрона на мобилизацию во втором туре левых и умеренных избирателей оправдалась, считает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. Но теперь стоит сложный вопрос о формировании нового правительства.
Комментарий Алексея Макаркина:
По итогам второго тура парламентских выборов во Франции «Национальное объединение» Марин Ле Пен оказалось на третьем месте, а сторонники президента Эмманюэля Макрона получили больше мандатов, чем ожидалось, заняв второе место после альянса левых партий «Новый народный фронт», и их поражение не стало разгромным.
Правда, центристская партия Макрона потеряла около сотни мест в Национальном собрании, что вызывает понятное недовольство людей, которые рассчитывали эти места занимать до 2027 года – года очередных парламентских выборов. Теперь Макрону придется объясняться с собственной партией, так как решение о досрочных выборах он принял единолично.
Сторонники «Национального объединения», лидировавшего после первого тура, теперь говорят о несправедливости мажоритарной системы. Если бы выборы проходили по пропорциональной системе, то расстановка сил в первой тройке действительно была бы иной: на первом месте были бы сторонники Ле Пен, на втором – «Новый народный фронт», а макроновцы – лишь на третьем. Но шансов на получение абсолютного большинства, которого добивалось «Национальное объединение», у них и в этом случае не было.
Абсолютное большинство для них было возможно только в одном случае – если бы в условиях мажоритарной системы народофронтовцы и макроновцы зачем-то вступили бы в непримиримую борьбу друг с другом. Но в политике такие услуги главным конкурентам никто не оказывает. Так что при любой избирательной системе Францию ожидал «подвешенный» парламент, в котором абсолютного большинства нет ни у кого.
Большинство и меньшинство
Наличие «подвешенного» парламента может привести к длительным коалиционным переговорам. В их рамках могут быть предприняты попытки создания широкой политической коалиции или «технического» кабинета из специалистов. Однако такого опыта в президентской Пятой республике, созданной Шарлем де Голлем в 1958 году, не было – французские политики не привыкли к выстраиванию сложных (и нестабильных) коалиций, свойственных парламентским Третьей и Четвертой республикам. Зато привыкли к тому, что большинство министров являются политиками, и лишь отдельные члены кабинета могут быть технократами или дипломатами.
Но есть и третий путь, который как раз имел место в Третьей республике, – правительство меньшинства. Желание избежать политической нестабильности привело к тому, что главный «конструктор» Пятой республики, ближайший соратник де Голля Мишель Дебре предложил схему, согласно которой президент назначает премьера без голосования по его кандидатуре в парламенте, поэтому в состав кабинета могут войти представители политических сил, у которых нет большинства в парламенте.
В то же время правительство все же должно опираться на большинство депутатов, без которого оно не может проводить законы через Национальное собрание. Как выйти из такой ситуации? Для этого в Конституции есть статья 49.3, согласно которой правительство может не ставить на голосование непопулярный законопроект. Но в этом случае ставится вопрос о вынесении вотума недоверия правительству, и если он проходит, кабинет министров уходит в отставку, но и парламент досрочно распускается и назначаются новые выборы. Если же вотум недоверия проваливается, закон считается принятым.
Хитрость заключается в том, что для голосования за законопроект надо обязательно набрать большинство голосов, а это значит, что любой депутат, воздержавшийся или вообще не голосовавший, может способствовать провалу документа, когда каждый голос на счету. Любой же депутат, в той или иной форме не поддержавший вотум недоверия, на деле выступает за сохранение правительства. А таких депутатов, которые не хотят связывать себя с непопулярным законопроектом, может быть немало. Одни из них поддерживают кабинет по большинству вопросов, которые носят популярный или нейтральный характер (а такие в парламентской практике обычно преобладают). Другие держатся за свои кресла, так как не уверены в собственном переизбрании или у них нет средств на досрочную кампанию.
Так что правительство меньшинства может существовать достаточно устойчиво, хотя и не очень комфортно. В 1988-1991 годах так действовал кабинет социалиста Мишеля Рокара, когда у правящей коалиции было только 47,7% мест в парламенте, причем некоторые из этих депутатов не всегда были лояльны премьеру, но на помощь кабинету пришла группа депутатов-правоцентристов. Некоторые из них даже вошли в состав правительства на индивидуальной основе, но стабильного большинства для принятия всех законов все равно не было, поэтому Рокар использовал статью 49.3 за три года 28 раз и выдержал пять попыток вотумов недоверия.
С 2022 года, когда у блока Макрона уже не было большинства (у него было около 43% мест в парламенте), президент договорился с «Республиканцами», чтобы те не «валили» правительство. Всего правительство Элизабет Борн (2022-2024 годы) использовало спасительную статью 23 раза, а число попыток вотумов недоверия равнялось 28. Самая опасная ситуация для кабинета была в 2023 году, когда Марин Ле Пен и Жан-Люк Меланшон ситуативно объединились, чтобы вынести вотум недоверия после повышения пенсионного возраста – для успеха им не хватило всего девяти голосов.
Вообще в истории Пятой республики вотум недоверия прошел только один раз – в 1962 году. Тогда де Голль распустил парламент и выиграл досрочные выборы.
А что сейчас?
Макрон в любом случае остается ведущим игроком в политическом процессе и будет играть важную роль в переговорах – и как президент с большими конституционными полномочиями, и как политик, контролирующий вторую по численности парламентскую фракцию. Он не превратился в «хромую утку», как это было бы в случае получения «Национальным объединением» абсолютного большинства.
Леворадикал Жан-Люк Меланшон уже заявил, что не пойдет на коалицию с блоком Макрона. Но это его частное мнение, а не позиция всего «Нового народного фронта», в котором у меланшоновской «Непокоренной Франции» 74 мандата из 182. У социалистов и экологов на двоих 87 мандатов. Еще девять мандатов у коммунистов и 12 – у более мелких политических сил. Меланшон претендует на то, чтобы «Фронт» отстаивал перед президентом его кандидатуру в премьеры, но лидеры других партий относятся к этому скептически. Опрос, проведенный компанией Opinion Way до выборов, показал, что в случае победы «Нового народного фронта» французы предпочли бы премьер-министра-социалиста (44%), а не представителя «Непокоренной Франции» (25%).
Вот здесь и могут появиться возможности для создания правительства меньшинства, возглавляемого умеренным левым политиком, к которому могут присоединиться макроновцы. «Непокоренная Франция» и коммунисты в этом случае могут остаться за пределами правительства. А дополнительную поддержку извне кабинет может теоретически получить от части фракции «Республиканцы». Арифметически такой расклад может обеспечить правительству существование. Тем более что леворадикальному Меланшону будет максимально трудно договориться о совместных действиях с правой партией Марин Ле Пен, если речь не идет о мощном раздражителе вроде повышения пенсионного возраста.
Но для такого проекта есть важный ограничитель. «Новый народный фронт» требует проведения радикальной смены политики по сравнению с проводящейся Макроном. Речь идет не просто об отмене повышения пенсионного возраста, введенного при Макроне (с 62 до 64 лет), но и о его снижении до 60 лет. Кроме того, левые уже подняли вопрос о повышении налогов и о многом другом, включая любимую идею Меланшона о переходе от Пятой к Шестой республике с ограничением полномочий президента и отменой вышеупомянутой статьи 49.3 как антидемократической. Есть прагматичная (иногда до цинизма) парламентская арифметика, а есть политология, которая в том числе изучает общественные эмоции и предупреждает, что избиратели не прощают предательства и наказывают за обман на ближайших выборах.
Поэтому французским политикам для формирования правительства придется не только делить портфели, но и выработать программу его действий, которая была бы приемлема для большинства избирателей, голосовавших за «Новый народный фронт», и не оттолкнула бы макроновцев – а это задача чрезвычайно сложная. Если же найти приемлемый вариант не удастся, то Франция может столкнуться с затяжным политическим кризисом.
Выборный сезон-2025 можно считать открытым с того момента, как Президент России Владимир Путин начал принимать у себя региональных глав, у которых в этом году истекают сроки полномочий, обсуждая с ними перспективы дальнейшего, скажем так, трудоустройства.
Комментарий Ростислава Туровского:
Фактически [встречи Путина с губернаторами] означают запуск активной подготовки к выборам. →
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин - об итогах парламентских выборов в Германии.
Комментарий Алексея Макаркина:
Главный результат подсчета голосов – не прошел «Союз Сары Вагенкнехт», которому для преодоления 5%-ного барьера не хватило 0,028%. А раз так, то не надо ломать голову над тем, как совместить в правительстве промышленников из ХДС/ХСС с экологистами из Зеленых. При Ангеле Меркель, стороннице закрытия АЭС и либеральной миграционной политики, это было возможно (хотя на практике «черно-зеленая» коалиция так и не сложилась). При Фридрихе Мерце и нынешней экономической ситуации – уже крайне проблематично. Консервативный баварский ХСС еще до выборов исключал договоренности с Зелеными. →
Государственники разных цветов и оттенков в последнее время вошли в настоящий идеологический клинч. Представители КПРФ в соцсетях жестко дискутируют с группой, условно говоря, белых патриотов, а те не менее однозначно отвечают. Это уже напоминает как бы продолжение гражданской войны вековой давности другими методами, так что спустя три года СВО патриотический консенсус заканчивается. Причиной тому служат то ли приближающиеся федеральные выборы, то ли внешнее воздействие, направленное на маргинализацию любых радикальных, хотя бы и в потенциале, течений. У левых и правых, погрязших в интернет-борьбе, остается меньше сил для реального оппонирования властям.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что красно-белую тему никто не инспирировал извне, она существует исторически. Он напомнил, что каждая сторона считает патриотами себя, а противников – антипатриотами. И во время СВО дискуссия логичным образом обострилась: «Левые говорят про связь Белого движения с либералами и Западом, а правые – про Ленина в пломбированном вагоне и Брестский мир. Для идеологических сил идеологические споры органичны. И вряд ли власть приложила к этому руку. Красные сейчас для власти неопасны, КПРФ ведет себя крайне осторожно во взаимоотношениях с ней, а белые и вовсе напоминают не политическую силу, а клуб по интересам». По мнению Макаркина, «опасны для власти только этнические националисты, те самые черносотенцы, но их лучше не упоминать вообще, тогда как наведенные дискуссии как раз бы и провоцировали на их упоминание». Что же касается левых, то они, называя черносотенцами своих оппонентов, часто просто обзываются, сказал «НГ» эксперт. «Поэтому это не столько некий план по аннигиляции политических оппонентов власти в объятьях друг друга, сколько традиционные для России дискуссии о судьбах Родины», – полагает Макаркин. →
Выборы в бундестаг, по мнению первого вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, показали одну из главных проблем современной политики – партиям не так просто сохранить свою идентичность, то есть остаться самими собой. Те, кому это удалось сделать, выступили на них успешно. И, наоборот, проблемы с идентичностью способствовали снижению рейтингов
Комментарий Алексея Макаркина:На выборах произошел сдвиг вправо. Первые два места заняли партии, выступающие за ужесточение миграционной политики – ХДС/ХСС и «Альтернатива для Германии» (АдГ). Суммарно они получили почти половину голосов, чего с запасом хватило бы для формирования правительственной коалиции. Но глава ХДС Фридрих Мерц еще до выборов заявил, что не будет договариваться об альянсе с АдГ, – поэтому сейчас наиболее вероятным сценарием является «большая коалиция» с участием ХДС/ХСС и СДПГ, привычная по трем кабинетам Ангелы Меркель. По репутации Мерца уже ударило совместное голосование с АДГ в бундестаге 29 января по резолюции об ужесточении миграционной политики. Тем самым был пробит «брандмауэр» – неформальный запрет для всех остальных представленных в бундестаге партий на любое взаимодействие с АдГ. Возможно, это стоило ХДС/ХСС пары процентных пунктов на этих выборах. →
Закон о местном самоуправлении (МСУ) Госдума планирует одобрить 26 февраля. Регионам разрешат сохранять двухуровневую систему, то есть не ликвидировать МСУ в поселениях. За это выступили «Единая Россия», ЛДПР, а также «Новые люди», которые стали активно выступать в защиту муниципалов. Давние противники муниципальной реформы – КПРФ и «Справедливая Россия – За правду» (СРЗП) пока нащупывают границы дозволенной оппозиционности. А в «Яблоке», похоже, уже поняли, что его не пускают на это новое поле для легальной политической борьбы.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин напомнил «НГ», что коммунисты были активными сторонниками сохранения двухуровневой системы, а эсэры не захотели казаться менее оппозиционными. Он пояснил, почему КПРФ выступает против закона даже с учетом поправки Володина: «Поправку внесла ЕР, а КПРФ как партия оппозиционная просто не может ее поддержать». Макаркин отметил, что на низовом уровне МСУ изначально было много недовольных реформой – и даже предложение отложить ее до 2035 года не ослабило этого недовольства. Сейчас ЕР как бы пошла навстречу чаяниям снизу, но поскольку каждый регион будет принимать решение сам, то для протестной борьбы у партий появится легальное поле. Также эксперт заметил, почему регионам дали возможность решать самим: просто потому, что обратить вспять ликвидацию нижнего уровня не представляется возможным, где-то уже провели такую реформу, где-то считают целесообразным это сделать. →
Финский депутат Европарламента раскрыл требование США е евросателлитам согласовать за три недели решение украинского кризиса. Президент Франции Эммануэль Макрон в течение недели проводил консультации с главами стран ЕС и НАТО по этому вопросу. В понедельник Макрон вместе с премьером Британии Стармером посетят Вашингтон. Ранее сообщалось, что они готовы отправить на Украину свои войска.
Комментарий Алексея Макаркина:– На Трампа трудно повлиять – это раз, – говорит политолог. – Второе: Трамп постоянно меняет сигналы, которые от него исходят. До выборов он говорил, что решит украинскую проблему за сутки, а теперь говорит, что за год. И если посмотреть на высказывания его команды, то они тоже очень разные. Вэнс троллил Европу в Мюнхене за отсутствие демократии. А потом приходит госсекретарь Рубио и Европу успокаивает: говорит, что с ней надо сотрудничать, что никаких шагов навстречу России не делается и санкции никто не отменит. →
Глава Белого дома резко критикует коллегу из Киева. 47news спросил экспертов про аналогии и какие у современников перспективы.
Комментарий Алексея Макаркина:- Образцы поведения Трампа похожи на президентов конца XIX века. В частности, Уильяма Мак-Кинли (тоже республиканец, 25-й президент США, годы правления 1897-1901 - Ред.). Не зря одним из первых указов Трамп вернул имя Мак-Кинли горе на Аляске и предложил выбить портрет на горе Рашмор (на скале размещены лица четырех главных отцов-основателей США), - проанализировал политолог и вице-президент фонда «Центр политических технологий» Алексей Макаркин. - Но в целом психология отношений с партнерами у США очень простая. Предполагается полное политическое подчинение и предоставление ресурсов. Если максимально обобщать, то видим американский империализм, который подробно описывала советская пропаганда. →
Парламентские партии наращивают интенсивность информационных поводов, то есть усиливают предвыборную агитацию. И подтверждают, что будут соединять две электоральные кампании в одну – и единый день голосования (ЕДГ) 2025 года, и избрание Госдумы-2026. Агитационную агрессию проявляет вся системная оппозиция – КПРФ, ЛДПР, «Справедливая России – За правду» (СРЗП) и «Новые люди», при этом не выходя за рамки патриотического консенсуса. И потому, что в будущий созыв смогут попасть только такие депутаты, и из-за запроса широкого круга избирателей. Но остается вопрос: сохранят ли оппозиционеры наработанный потенциал после того, как пропагандистская машина «Единой России» включится на полную мощь того же самого патриотизма?
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин пояснил «НГ»: «Сейчас партии просто напоминают избирателям о себе, чтобы весной следующего года не начинать кампанию с нуля. В XX веке партии могли позволить себе перерывы между выборами, но особенность информационного общества в том, что если о чем-то не говорят, то это быстро забывается. Поэтому партии и действуют строго по принципу, что новая кампания начинается на следующий день после предыдущей, создают информповоды, чтобы о них просто говорили». Эксперт отметил, что у партий есть разрешенные темы двух типов: такие, по которым они говорили много лет подряд, и оперативные реакции на новые проблемы. →
В середине марта Госдума будет принимать в первом чтении поправки в избирательное законодательство, предложенные группой парламентариев во главе с сенатором Андреем Клишасом. Лейтмотив инициативы – это введение всеобщего электронного голосования (ЭГ), как дистанционного (ДЭГ), так и на участках через терминалы. Оппозиция высказывает опасения о конце выборов как таковых: «предсказуемость» результата дает власти возможность добиваться от партий и выдвижения только «предсказуемых» кандидатов. Однако, например, КПРФ пока не отказывается от борьбы за сохранение выборов хотя бы в нынешнем референдумном виде. Впрочем, скорее всего эта борьба окажется не менее декларативной.
Комментарий Алексея Макаркина:Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин считает, что опасения оппозиции во многом алармистские хотя бы потому, что к формированию списков ЭГДЭГ прямого отношения все-таки не имеют. «Просто оппозиционеры свалили все свои проблемы в одну кучу. После принятии законопроекта главными для них становятся две проблемы: активная мобилизация сторонников власти на ДЭГ и невозможность мобилизовать туда своих избирателей», – пояснил он. Однако он согласен, что возможности и для протестов, и для контрпозиционирования сократились. И сейчас как усиление протестной риторики, так и скандализация выборов становятся для партий делом более рискованным, чем раньше. «Так что ввиду возросших политических рисков и безнадежности ситуации протесты будут носить имитационный характер», – полагает Макаркин. →
Прошедшие в Эр-Рияде переговоры в Кремле назвали важным шагом к урегулированию конфликта между Москвой и Киевом. На встрече делегаций России и США не было представителей Европы или Киева. Могут ли Вашингтон и Москва согласовать мирный план без участия Киева? Мнение опрошенных «ФедералПрессом» политологов разделилось: одни не считают Украину субъектом международных отношений и политически независимой, другие убеждены, что без Европы и Киева не может быть полноценных переговоров. Читайте подробнее – на «ФедералПресс».
Комментарий Алексея Макаркина:Замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин с осторожностью говорит про будущие переговоры. Он напоминает, что спецпредставитель США по Украине Кит Келлог говорил о том, что переговоры будут идти без участия Киева, а госсекретарь США Марко Рубио – что нужно подключить к переговорному треку европейские страны. →
